слушал, не слушал, но тон! Этот тон пробирал мечника до костей.

Неожиданно ноги его подкосились, и он осел на пол, скользя по стене. Боль на мгновение охватила все его тело, расползаясь от живота. Она была столь сильна, что Муан не смог сдержать хрип, вырывающийся из перехваченного судорогой горла.

Боль ушла, оставшись где-то на задворках сознания, отчетливо свидетельствуя о том, что это было не его ощущение.

Муан встал и пошел дальше по коридору. Он больше ничего не чувствовал.

Старейшина пика Славы увидел распахнутые настежь двери в конце темного коридора, по которому он очень долго шел. Теплый свечной свет падал на каменный пол.

Муан шел вперед, не зная, там ли тот, кого он ищет. Он уже не мог понять, чувствует ли все еще серебряную нить, боялся… Боялся прислушаться и осознать, что ее больше нет. Он шел вперед, опираясь рукой на стенку коридора.

Его душа в бессильной агонии замерла в груди.

Он вошел в комнату, обвел ее взглядом, и только тогда сердце его вновь дрогнуло.

Он с такой силой ударил ногой нависшего над Шеном человека, что того отбросило к стене. Муан упал на колени и дрожащими руками дотронулся до своего несносного дорогого существа, недвижимо лежащего на полу. Кожа его казалась ненормально белой, на ресницах белым пухом застыл иней, а губы покрывала корочка льда. Его глаза все еще были слегка приоткрыты, но в них не было ни бликов, ни тьмы, только белесая пустота. В черных волосах вперемешку с алыми камнями были рассыпаны ледяные бриллианты.

Он притянул его и прижал к себе. Холод все еще продолжал пронизывать проклятого старейшину, даже прядки волос покрывались инеем.

Муан перевел взгляд на того, кто был рядом с ним.

— Что ты с ним сделал?!

Муан продолжал с силой прижимать Шена к себе, в слабой попытке защитить и согреть. То, как безвольно лежало в руках его тело, как бессильно висели руки, сводило мечника с ума.

— Я… Я не знал, что это он… — забормотал зимний король, сидящий в стороне на полу. — Он же был в маске, от него по-другому пахло, я не знал, что это он…

Да какая разница?!

— Что с ним?! Немедленно расколдуй его! Верни ему тепло!

Зимний король все еще с неверием косился на Шена.

— Я не знал, что это он! Не знал!

— Расколдуй его!

— Я не могу. Я не могу. Уже поздно. Стужа в нем! Ее не извлечь. Он продолжит замерзать, пока…

Руки Муана еще сильнее прижали его к груди.

— Нет, это не так, — решительно произнес он. — Он дышит. Он дышит. Я чувствую его дыхание. Он не уйдет от меня вот так.

Муан чувствовал, как его ладони колет стужа. Они начинали медленно леденеть вслед за телом Шена. На мгновение он подумал, что, может, весь заледенеет? Они вместе застынут вот так…

— Нет! Он не умрет, — произнес Муан, обрывая отчаянные мысли. — Он не умрет. Он особенный.

— Ни свет, ни тьма не способны противостоять зимней стуже. Она выжигает все. Я… — Зимний король прикрыл лицо руками. — Я на самом деле никогда бы не пожелал, чтобы это был он…

— Хватит хоронить его раньше времени! — разозлился Муан. — Сделай горячую ванну, я не знаю! Сделайте хоть что-нибудь!!

«Шен! Шен! Ты такой идиот! Я оставил тебя всего на несколько минут, как ты мог снова так вляпаться?! Шен! Ответь мне, Шен!»

Муан подхватил его на руки и пошел, следуя за фейри.

В купальне стоял удушающе-горячий пар. Зайдя внутрь, Муан немедленно почувствовал, что по спине текут струйки пота. Из-за пара было почти ничего не видно.

Не раздеваясь, он ступил в обжигающую воду, держа проклятого старейшину на руках. Вода полоснула огнем, но мечник прошел еще дальше и опустился на колени, погружая лежащее на его руках ледяное изваяние в воду. Немедленно температура воды опустилась на несколько десятков градусов, а покрытые инеем волосы стали свободно извиваться в воде.

Муан наклонился и накрыл его губы поцелуем, вдувая в легкие теплый воздух.

— Я больше не поцелую тебя, пока ты не скажешь, что любишь меня, — прошептал он.

Горячий пар все еще клубился в воздухе, но вода стала покрываться корочкой льда.

Глава 127.2. Тепло твоей тьмы

Та зима выдалась странной. Сначала стояли морозы, да такие, что кровь стыла в жилах, а земля промерзала до основания, а затем обрушились дожди. Почки стали набухать на деревьях, трава начала зеленеть. Но дождевые облака сменил град, бьющий молодые побеги, и стужа, заставляющая сердца людей леденеть. Казалось, сама природа пожелала свести со свету человеческий род.

Болезненно-бледный человек шел по проселочной дороге, ступая по стылой земле. Серый подол его одежд вымок и был обляпан грязью.

— Что ты здесь делаешь, фейри? — остановившись, обратился он к существу, сидящему у обочины и хмуро кидающему камушки в большую, разлившуюся на всю дорогу лужу.

Фейри вскинул голову, тряхнув копной пепельных волос, и недовольно глянул на обратившегося к нему человека.

— Иди своей дорогой, заклинатель, — отозвался он.

— Только если ты пойдешь своей.

— Тебе есть дело до того, что я здесь делаю? Я ищу свою сестру, ясно? Я потерял ее.

Человек неожиданно пошатнулся, но устоял на ногах, а затем подошел к обочине и сел рядом с фейри.

— Я тоже потерял свою сестру, — произнес он. — Вот только моя сестра не вернется, сколько бы я ни искал.

Фейри снисходительно покосился на него, собираясь ляпнуть что-то про глупых людей, но осекся, увидев, как смотрят на грязь перед ними его глаза.

— Не вернется? — вместо колкости произнес фейри.

Человек улыбнулся с горечью. Казалось, даже в плаче навзрыд куда меньше отчаянья, чем в этой мимолетной улыбке, тронувшей его губы.

— Как зовут твою сестру, фейри?

— Ее зовут Мира, фейри зимних полей. Она должна была проводить Зимний бал как Зимняя королева. Зима бунтует.

— Иди, фейри, сам проведи Зимний бал, у тебя получится стать Зимним королем. Угомони природу, приструни зимнюю стужу, а я обещаю, что поищу твою сестру в мире людей.

— Ты обещаешь?

— Я буду искать ее, пока не найду.

Фейри поднялся и кинул на человека последний прощальный взгляд. Он никогда не доверял людским словам, но этому человеку почему-то поверил. Возможно, потому что он был так же потерян, как и его сестра?

— Эй, человек, — уже пройдя несколько шагов, обернулся фейри, — меня зовут Элас. А как твое имя?

— Меня зовут Шен.

С тех пор зимний король видел его лишь единожды, и